Чего требует «Фарт»
Репортаж со съемок сказки-вестерна
Стол посреди лесопилки, на столе закуска: пупырчатые соленые огурцы, вареные яйца, зеленые соленые помидоры, копченая рыба. Уже хорошо приложившиеся старатели подносят выпивку (здоровенную бутыль самогона) – только что экспроприировали у какого-то местного завхоза, разливают по стаканам и кружкам, немедленно выпивают, смачно крякают – самый буйный раздавливает стакан одной правой. А за столом сидят двое – он и она, им похоже, все равно, что на столе и что происходит вокруг: смотрят только друг на друга. Правда, взгляды тщательно отрепетированы, как и экспроприация бутыли: в парке Покровское-Стрешнево, в специально построенном сарае с лесопильным станком посередине, заканчиваются съемки фильма «Фарт». Осталось доснять несколько сцен – основные съемки проходили осенью 2004 года на Горном Алтае. И вот вокруг стола вьются ассистенты по костюмам с пакетом куриных перьев и стаканом опилок, гримеры с бутылочкой очень красной и ценной «крови». Ассистент по реквизиту прямо на площадке гонит самогон (добавляет несколько капель молока в бутыль с чистой водой – от настоящего самогона по виду и не отличишь), ассистент оператора сгоняет зазевавшихся с рельсов, по которым поедет камера.
', '
Всем этим размеренным хороводом обстоятельно руководит большой человек с уютной бородкой – режиссер Роман Хрущ. Он спокойно выслушивает предложения оператора и актеров, внимательно репетирует, легко шутит – это ему принадлежит афоризм, сказанный на площадке: «Фильм «Фарт» снимался потом, кровью и перьями», – и методично снимает дубль за дублем.
– Что по звуку? – уточняет он у звукооператоров перед началом съемок.
– Самолет... – над парком летит самолет и мешает записи звука на площадке.
– Сбить! – командует режиссер, в группе улыбаются.
Самолет улетает, режиссер дает команду – «мотор»...
Роман Хрущ снимает приключенческий фильм о золотодобытчиках в сибирской тайге по сценарию, написанному им самим. Его герой – молодой отставной офицер Петр, который приехал в сибирскую тайгу искать золото. Это он сидит за столом и смотрит на интересную девушку, дочку председателя артели. Подвыпившие мужики рядом – это артельщики, которые успешно закончили очередной сезон и должны отправиться на Большую землю, что, собственно, и решили отметить на законных основаниях. Но уже ночью на артель нападут бандиты, захватят добытое золото, тяжело ранят председателя и возьмут в заложники его дочь...
В игровое кино Роман Хрущ пришел человеком опытным и зрелым: в 1981 году закончил ВГИК по специальности режиссер-оператор документального кино, сделал полнометражную «Атомную энергетику Франции» (1991), «Русскую Трагедию» (1993, был одним из авторов этого трехсерийного художественно-публицистического фильма). В 90-е Хрущ занялся рекламой и снял более 20 роликов и презентационных фильмов йогуртов, телевизоров, шоколадов и издательских домов. А потом рванул на Высшие курсы сценаристов и режиссеров, после окончания которых стал писать сценарии игровых фильмов. Один такой сценарий, написанный в соавторстве с Алексеем Поярковым, победил на конкурсе дебютов Госкино РФ, получил $250 тыс., был снят самим Хрущом под названием «Крестик-и-нолик» и вошел одной из новелл в фильм «Два солдатика бумажных» (2001). Через пару лет появился «Фарт», полнометражный дебют в игровом кино.
На главные роли он пригласил ярких молодых актеров Евгения Цыганова и Яну Есипович. Актера театра-студии Петра Фоменко Евгения Цыганова в кино запомнили после роли в фильме «Прогулка» Алексея Учителя (2003): немногословный, серьезный и таинственный, он наперегонки с Павлом Баршаком старался очаровать загадочную героиню Ирины Пеговой. А вот актрису театра-студии Олега Табакова Яну Есипович заметили в дебютном фильме Анны Меликян «Марс», где она сыграла несчастную девчонку с длинной косой и неосуществленными мечтами – Мисс «Коса России».
Снимать фильм группа отправилась за тридевять от Москвы земель – на скалистые берега реки Катунь и Семинский перевал (высота 2200 м). По возвращении рассказывали про невероятную красоту Алтая и невероятные трудности съемок: ежедневно приходилось преодолевать горные подъемы, часть сцен можно было снимать только с участием каскадеров, в том числе и прыжок главных героев с высокой скалы в бурлящую реку.
О подробностях съемок мы поговорили с актрисой Яной Есипович, а режиссер Роман Хрущ рассказал, как родилась эта история и сложилась команда фильма «Фарт».
ЯНА ЕСИПОВИЧ: «МЫ БЫЛИ ДИКИЕ И ОДИНОКИЕ»
Яна, расскажите о своем персонаже. Вы нашли себя в этой героине?
Это дочка председателя золотоискателей, единственная девушка в фильме. Открытая, раскованная, живущая в природе. Папа увез ее из города, от греха подальше, потому что она очень эмоциональная и свободная. Она крутила в городе роман за романом, и папе это все не очень нравилось. В сценарии это не прописано, но мы обговаривали это с режиссером, додумывали. Старатели ее не особо интересуют. Ей грустно одной среди мужиков-то. Она училась в институте, но в горах она ничего не делает, листает старые журналы... В нее влюблен один из старателей, а она влюбляется в новопришедшего одинокого старателя. Но потом появляются бандиты и начинаются долгие приключения по горам. Кончается вроде все неплохо.
А почему вы согласились на эту роль?
Потому что съемки были на Алтае! (Смеется.) К тому же вся история планировалась как сказка, и я надеюсь, что так и будет. Очень красивая сказка с приключениями и любовью, настоящий вестерн. В первый же день съемок мне дали пистолет, и я почувствовала: да, это кино! Потом меня всю дорогу обливали грязью, кровью, завязывали мне руки, мы ползали по горам. Все так экстремально было.
А что было особенного в этих съемках и в роли?
Романтика этих гор, красота природы, в которой это все снималось. Там только природа – горы, реки и камни. Выходишь из дома – и природа. А еще романтика... она единственная девушка, он – единственный мужчина... романтика случайной неизбежности. Что-то такое. Это было самым дорогим для меня.
Тяжело давались съемки в горах?
Конечно, тяжело. Было очень холодно: выпал снег, когда его никто не ожидал, – в октябре. Слава богу, я летала в Москву на спектакли и привозила одежду. Но на площадке было холодно всегда. Я просыпалась утром (съемки начинались очень рано, только-только солнце вставало) и, помню это ощущение, сразу чувствовала всем телом, что мне снова придется этот холод переживать. И мгновенно – мурашки. Такая физическая память на холод осталась на всю жизнь.
Теперь вы можете в любых обстоятельствах играть холод.
Да... (смеется). Но это было очень здорово!
Местные жители помогали вам?
Члены съемочной группы жили по-разному: кто-то в гостинице, а кто-то, как я, в семье, в деревенских домах. Я попала к очень-очень хорошим людям, которые нас вкусно кормили, обогревали жаркой баней. Нам в этом смысле очень повезло. Но вообще-то мы мало общались. Мы были дикие и одинокие.
Сегодня вам предстоит съемка так называемого стриптиза по-сибирски, вы не боитесь?
Я надеюсь, что это не будет стриптиз. Давайте я разденусь, но это не будет стриптизом.
Как говорят, стриптиз по-сибирски: снял шубу, а под ней еще одна шуба?
У нас по этому поводу идут бои с режиссером еще с Алтая. Сценарий переписывался много-много раз. В первом варианте стриптиз был, потом мы его выкинули, а сейчас он возвратился. Давно мы с режиссером не общались, он его и реанимировал. Но я надеюсь, что удастся избежать пошлости и вульгарности.
Что-то актерски трудное вам встретилось в этой роли?
Для меня главным было испытание холодом. В трусах и майке меня снимали в минус пять – этот день я не забуду никогда. (Смеется.) Холод – это самое запоминающееся.
РОМАН ХРУЩ: ИСТОРИЯ САМА ВЕДЕТ – НАДО ИДТИ ЗА НЕЙ.
Вы пришли к игровому большому кино из документального, через рекламу. Это закономерный путь? Вы стремились к игровому кино или это случайно сложилось?
Трудно сказать, отчасти да: мне было интересно документальное кино, но тогда уже я снимал игровые эпизоды в документальных фильмах. В общем, эволюция.
А зачем вам игровое кино?
Мне интересно делать то, чего не было никогда, абсолютный фикшн; делать истории, похожие на жизнь, которые интересней, чем сама жизнь.
Намного интересней, чем документальное кино?
Оно по-своему интересно. Мы берем жизнь и вглядываемся, рассматриваем ее, поворачиваем немножко по-другому. А в игровом мы создаем, то, чего не было, но могло бы быть.
Снимать кино по своему сценарию проще?
Конечно, нет – потому что нет дистанции. Сценарист придумывает образы, фиксирует их на бумаге. Режиссер видит что-то свое и легче относится к написанному. Можно так прочитать сценарий, можно по-другому. А тут то, что я увидел, когда писал, – мешает, всегда стоит в голове. Мне, например, сначала сценарий виделся совершенно по-другому. Не лучше, не хуже – но по-другому. В этом смысле тяжело. А удобнее в том, что если что-то меняется (а меняется в производстве очень много), то я сам себе хозяин – захотел и что-то подвинул, так повернул или так. История начала складываться так – значит, надо так ее рассказывать. И никакой автор не возопит: «Что вы сделали с моим сценарием! Я же хотел об этом! А вы об этом! Вот сами пишите и снимайте!» Вот сами написали и снимаем.
И много пришлось поменять?
Меняется концепция.
Ничего себе, так серьезно?
Конечно. Кино начиналось с того, что нужно было в течение двух недель написать сценарий, чтобы успеть что-то снять в этом году. И в это мало кто верил, я сам не верил. Но заперся на неделю, начал писать и почувствовал, как что-то понеслось, покатило и родилась история, которая потом в процессе разных отшлифовок (в зависимости от того, какие артисты будут, какая натура) изменилась. Что-то удалось, что-то не удалось, но изменилось к лучшему. Я гибко отношусь ко всем изменениям. Можно, конечно, колотиться лбом, пытаясь высечь нечто. Но если история сама ведет, надо идти за ней – история ведь живет. Это, кстати, из документалистики.
Вы доверяете той истории, которая складывается?
Абсолютно. Не надо тратить силы на преодоление, это другая энергетика совершенно. И ее видно на экране: фильм становится вымученным. А если история идет куда ей надо, то даже ошибки выглядят легче.
Почему и как вы выбирали актеров?
Главный герой для меня человек-загадка. И нужно было выбрать актера, у которого все время в глазах есть вопросы и нет ответа. Ответы ему нужно найти. Женя (Цыганов – Л.Б.) в эту задачу идеально вписывался. Я видел его в «Прогулке» и в других работах. Но для меня важнее было первое впечатление. Мы увиделись – и мне все стало понятно. Это то, что надо.
А с Яной Есипович как получилось?
Я давно видел ее фотографию, за год до съемок. Это была очень плохая черно-белая фотография, но у черно-белых фотографий есть такая особенность: они оставляют какую-то ауру. И вроде бы были другие кандидаты, мы делали пробы, но все было что-то не то. Я вспомнил эту фотографию, мы вызвали Яну на пробу, сделали за несколько дней с оператором, Петром Духовским длиннющую фотосессию - 500 фотографий...
Это что-то высекает?
Ну да, ты же видишь человека с разных сторон, ты общаешься с артистом, и он перестает нервничать. Как у нас обычно пробы делают: «Здравствуйте. Да-да-да. Ну что закончили, где снимались? Да-да-да. Мы вам позвоним». Вряд ли человек в таких условиях раскроется. Он же идет, зная, что сейчас будет. А когда он видит, что за ним ухаживают, пригласили гримера и пробуют грим – артист раскрывается. Он начинает быть разным... И то необъяснимое, что было на фотографии Яны, тогда, овеществилось. У нее сложное лицо, необычная внешность. Продюсер был не уверен в ней до самого конца.
Не был уверен в том, что это героиня, а не характерная актриса?
Да. Но мы взяли подряд десять других проб и Янину пробу. В Яниной было что-то такое, чего в них не было. И продюсер (Федор Попов – Л.Б.) сказал: «Я в общем-то, сомневаюсь... Ну, ладно!» И мы не жалеем.
А как вы нашли Сергея Цепова (актер ярославского драматического театра им. Федора Волкова)?
По фотографиям. Я видел его в «Конвое PQ-17» - это предыдущая работа нашего оператора. Петр посоветовал на него посмотреть, и я моментально почувствовал - это удача. Мне любопытно было сделать кино именно с Цеповым, потому что наш главарь бандитов – это бандит робингудовский. А в Цепове это тоже есть. В нем есть доброта, он удивительный человек: пощечину на площадке не может дать. «Я в театре, – говорит, – если должен кого-то ударить, – три дня извиняюсь и бутылку водки ставлю. А тут девушку – нет». Вот такой у нас главный бандит.
Расскажите, как вы нашли остальных актеров – они такие колоритные...
Это и есть самое главное! Для нас самое главное были фактуры. Персонажи были точно прорисованы в сценарии – под них мы и подбирали артистов. Почти весь кастинг сделала Ольга Дубовицкая. В поисках нам помогала другая удивительная женщина – Татьяна Комарова, много лет проработавшая с Германом. А вы понимаете, что это такое. Спасибо ей огромное! Вот она нашла председателя артели – Сергея Ступникова...
Это была спорная кандидатура. Мы же привыкли: председатель – это квадратная челюсть, волевое лицо... А наш председатель – этакий Будулай. Но ведь точное попадание!
Очень хороши старатели: Сашка Голубев – живой, энергичный, жилистый парень, Олег Жуков – очень колоритный , Женя Крушинский – попрыгунчик такой.
Они правда очень убедительные.
Понимаете, они не стесняются чуть-чуть играть, но за счет достоверности фактуры этот небольшой наигрыш становится органичным. Фактура смягчает это и растворяет. Они получаются яркими и достоверными одновременно. Быть ярким не сложно, проблема в том, что при этом нужно быть достоверным.
Вы не побоялись с первым же своим большим проектом уехать на Алтай?
Нет, абсолютно. Надо уезжать, надо запираться...
От Москвы, от продюсеров?
Ото всех. Сбежать так, чтобы тебе было легче дать доснять, чем тебя оттуда выцарапывать.
И как вам там снималось? Сложности были?
Там было тяжело... Радости – это потрясающая природа и потрясающая энергетика. 4 часа сна – и ты встаешь, просто вскакиваешь с постели. Это очень сильно помогало. Все говорят: чистый воздух – ну и что. А он там настолько чистый, что живешь в другом мире практически. А тяжело было потому, что это абсолютная глубинка России – до Монголии 100 километров. Мы привыкли, что обычно помогают местные. А тут - их просим что-то сделать, они говорят: вы же здесь месяц живете, а не поняли – мы за деньги не работаем, мы только за интерес.
О! Заинтересовать было сложно?
Кому-то было интересно, кому-то неинтересно. Вот нужно было оружие получить из отделения милиции. И вдруг – опа! Нет, не будет оружия. Почему? А пиротехник районного управления внутренних дел запер оружейку и уехал в тайгу за орехами. На неделю или больше... Оружейка закрыта, район без оружия – нападай. В другой район поехали, там вроде еще орехи не поспели. И такие вот анекдоты каждый день.
Нервничать много приходилось? Больше, чем в Москве?
Не знаю, это же все на нервах, постоянно.
По вам не видно...
Уже притерпелся. Я уже на той стадии, что нужно расслабиться и постараться получить максимум удовольствия.
Сурово. Я вычитала, что вы учились у Мотыля и Митты...
Мастером на Высших курсах сценаристов и режиссеров был Мотыль, а Митта приехал из Германии и вел у нас спецкурс по драматургии...
По своей любимой теме...
Да, и я там был «первый апостол».
Тогда и скажите, ваш фильм «Фарт» ближе «Белому солнцу пустыни» Мотыля, «Экипажу» и «Раскаленной субботе» Митты или «Свой среди чужих, чужой среди своих» Михалкова?
Задумано все было ближе «Белому солнцу пустыни». Не хочу говорить – получилось или нет, надо просто надо досмотреть картину до конца (ведь какие-то важные вещи о героях мы узнаем в последние 10 минут фильма). Только тогда можно будет оценить ее правильно: ах вот почему, ах вот что! У нас герой-загадка, и он ведет себя как антигерой. То есть по структуре это Митта, а по жанру стараемся, чтобы это был все-таки Мотыль.
Это не вестерн-истерн, которого от вас ждут?
По форме это вестерн, но я для себя говорю (хотя продюсер запрещает категорически мне это делать, по секрету скажу): это вестерн-сказка.
И напоследок, каким новым опытом вы обогатились в этой работе? Будете ли вы снимать игровое кино еще?
А новый опыт – это же бесконечная штука. Я вот когда поступал на курсы, был уверен, что мне и учиться собственно незачем. А теперь, с каждым годом я все больше понимаю, что я все меньше знаю.
Лера Бахтина
